Невское время, 15.05.2015
Спектакль «Маленькие трагедии», премьера которого только что состоялась на сцене ТЮЗа, открыл городу режиссёра Руслана Кудашова с неожиданной стороны. Философ и мистик, добрый, но редко улыбающийся в своих спектаклях режиссёр, Руслан Кудашов оказался способным от души веселиться не хуже подростков, для которых и поставил Пушкина. Веселье это, надо сказать, очень органично природе пушкинского стиха, да и самого поэта. Александр Сергеевич (воспоминания современников не дадут соврать) был человеком смешливым. Художник Николай Слободяник, учитывая этот факт, придумывает для спектакля очень красивое, романтичное и вместе с тем ироничное оформление. Он «топит» повествование на дне морском. Вот лежат на белом песке якоря кораблей, разбившихся о скалы, вот чудные ракушки, которые будут превращаться и в слуховые аппараты, и в дамские шляпки… Ну и человеческие скелеты то тут, то там… В центре сцены — гигантская грудная клетка, справа — зияет чернотой глазниц череп, слева — тазобедренная часть. Немножко Сальвадора Дали, немножко детских страшилок. Сам поэт (Владимир Чернышов), хрестоматийно кудрявый и с бакенбардами, но в этот раз огненно-рыжий и названный в спектакле Автором, появляется в сопровождении свиты своих персонажей под трек рэпера ФифтиСента. Спектакль вообще нафарширован всевозможной музыкой: от классики до электрохауса. И это не заигрывание с подростковой аудиторией, и даже не попытка разговора на равных в стиле «мы — прикольные взрослые дяди». Эти «Трагедии» — предложение режиссёра «оживить» Пушкина, отряхнуть его от пыли веков и довлеющего звания классика, извлечь из искусствоведческих талмудов человека молодого, озорного и вместе с тем умного и доброго. Надо сказать, зал отвечает режиссёру взаимностью. Пятнадцатилетние с интересом наблюдают за развитием событий и радостно хохочут, когда красотка в кринолине, разбежавшись, ныряет в глазницу черепа. С костями режиссёр с художником порезвились от души. Скелет этот — и символ оков страстей, которыми одержимы герои четырёх пушкинских историй, и та основа, на которой держались некогда их тела, и одновременно источник для всевозможных придумок. На макушке черепа убитого Командора Лаура (Лилиан Наврозашвили) пляшет свой зазывный танец и поёт про командате Че Гевару, а бедренные кости его становятся их с Доном Гуаном (Радик Галлиулин) ложем любви. Сальери (Валерий Дьяченко) в этой шкодной постановке — почётный гражданин в бархатном камзоле, наигрывающий одним пальцем «Собачий вальс» на пианино, а гений Моцарт (Олег Сенченко) — длинный тощий хипстер в «конверсах» и футболке с принтом портрета Пушкина кисти Ореста Кипренского из школьного учебника по литературе. Бедный Рыцарь Альбер (Андрей Слепухин) прожигает юность вечером на дискотеках, днями — на полях для поло, о чём свидетельствует клюшка в его руках и полная спортивная экипировка, в которой он появляется на сцене. Его отец Барон (Николай Иванов) чахнет над златом, хранимым в золотом сундуке, спрятанном за скелетным остовом. Ну а на чумном пиру (похоже, в ночном клубе) пируют до смерти несостоявшиеся невесты и не осчастливленные женихи, дерзкий Вальсингам (Александр Иванов) и его приспешники… Автор сыплет «чистейшим кокаином» до тех пор, пока вся сцена не окутывается клубами белого дыма. Это ад, это грязь, это разврат… Люди теряют человеческое лицо, а адский диджей только раззадоривает: музыку громче, вина больше… Пока гром Господний не поражает всю эту вакханалию своим ударом. Ударом, от которого падает задник сцены, оголяя голую кирпичную стену. Вот и всё, что останется после нас, грешных. Пустота. И больше ничего. Тогда скромный Автор, он же Пушкин, он же обобщающий образ Творца, незаметно появляется на сцене вновь… Он садится и начинает что-то писать. Завершив одну историю, создав и разрушив один мир, он, кажется, готов взять себе недельку выходных, в течение которых построит мир заново. С чистого листа линованной бумаги. Катерина Павлюченко
