Сегодня Сусанна Юрьевна служит главным режиссером легендарного санкт-петербургского ТЮЗа (Театра юных зрителей им. А. А. Брянцева), а 6 сентября при полном аншлаге с бурным и громким успехом прошла ее новая, теперь уже в качестве главного режиссера театра, постановка – прославленный лермонтовский «Маскарад».
Сусанна Юрьевна, «Маскарад» Лермонтова – это карточная игра, дуэль, отравление невинной жертвы оговора, по сути своей – русская вариация шекспировского «Отелло». Насколько, на ваш взгляд, это все современно, актуально? Все-таки нынче ни дворян, ни дуэлей нет…
Сусанна Цирюк. Я считаю, что поскольку «Маскарад» – это по структуре классический психологический триллер, совершенно не имеет значения время происходящего, и в нашей постановке мы от времени уходим. Это какой-то осколок таинственного мистического Петербурга, в котором происходит вот такая история. Да, действительно, фабула схожая с фабулой «Отелло», это верхний слой, но на самом деле ребус, который нам предстоит разгадать, гораздо сложнее.
Я считаю, что это о черном человеке, который живет в каждом из нас. В данном случае – о черном человеке Арбенина. Ведь там очень странная история: он где-то пропадал, о нем только слышали, как о легенде, вдруг он появляется на карточной игре. В его монологе недвусмысленно сказано, что он начал жизнь с нуля. Нашел себе «светлого ангела во спасение» – Нину, как будто до этого ничего в его жизни не было, как будто его самого не было. Только мелькают какие-то намеки и у него самого, и еще у кого-то, что он был «страшным человеком».
Для меня главный вопрос – возможно ли полностью уничтожить, искоренить в себе этого черного человека и стать совершенно другим или это невозможно. Конечно, здесь присутствует мистика. Вообще, Петербург – это самый мистический, наверное, город в России. Количество легенд, мифов и всего остального – сумасшествие, безумие, которое здесь происходило, несравнимо, по-моему, ни с чем. И карточная игра – это ведь тоже мистическая тема, только ленивые ее не используют. Тут тебе и «Пиковая дама», и граф Сен-Жермен, и история трех карт, и вообще продажа души дьяволу. Я хочу усилить мистическую составляющую, уйти от конкретного времени. Но Лермонтов написал это, по сути, как классический психологический триллер.
Расскажите, пожалуйста, о колоритной и необычной музыке, которая звучит в спектакле.
С. Ц. Музыку специально для нашего спектакля написал Василий Тонковидов. Для самого широкого круга публики он известен как автор саундтрека к фильму Урсуляка «Праведник». Очень интересный композитор с очень современным мышлением. Это драматический спектакль, но в нескольких песнях, как вы могли заметить, мы используем тексты поэтов Серебряного века. Тоже как самых мистических и загадочных. Там есть Ахматова, Андрей Белый, Игорь Северянин, а из Лермонтовской эпохи помимо самого Лермонтова – Нестор Кукольник. Ну и кумир Лермонтова – Байрон.
Без Серебряного века в России – никуда. Мое мнение, что парадоксальным образом наш Серебряный век оказался интереснее, полноценнее, величественнее, утонченнее и востребованнее во всем мире, чем так называемый Золотой век. Вспомнить хотя бы «Русские сезоны» Дягилева! Вы сказали, что музыка у вас в спектакле современная. А каковы параметры современной музыки? Кто такой, по-вашему, современный композитор?
С. Ц. На мой субъективный взгляд, это композитор, который, безусловно, владеет мелодизмом, но при этом еще и современными композиторскими приемами, современной аранжировкой в разных жанрах.
Вы сейчас главный режиссер ТЮЗа. Расскажите, пожалуйста, о вашей службе в театре в этом качестве. Как главный режиссер какую политику вы проводите?
С. Ц. Я третий раз в жизни вообще главный режиссер театра, но впервые главный режиссер театра драматического, поэтому, безусловно, это для меня нечто новое. Я люблю все новое, постижение нового помогает нам не стареть.
Что вы видите целями и задачами главного режиссера Театра юных зрителей?
С. Ц. Во-первых, формирование репертуарной политики. И этому мне тоже приходится учиться, потому что я никогда не работала в Театре юных зрителей: тут абсолютно своя специфика. Я поначалу даже не очень это понимала – сейчас, мне кажется, уже разобралась. Мне очень важным кажется баланс занятости: чтобы не было так, что одни все время заняты в новых постановках, а другие не востребованы. Меня в этом поддерживает директор театра Светлана Васильевна Лаврецова. Сейчас нам удалось занять в новых постановках, которых на самом деле очень много, всех без исключения артистов.
У вас сколько в процентном отношении, если можно так посчитать, спектаклей детских, взрослых и для семейного просмотра? Как сейчас распределяется репертуар?
С. Ц. Мне кажется, что практически поровну – благодаря тому, что у нас все-таки три площадки. У нас есть Большая сцена, и большие детские спектакли – яркие, красочные, многолюдные, динамичные – в основном идут на ней. Новая сцена – для более эстетских, экспериментальных спектаклей на малый состав. И Малая, на которой идут разные спектакли, и детские тоже, но там их меньше.
А что у вас с посещаемостью, если не секрет?
С. Ц. У нас хорошо ходят. Место нахоженное, театр легендарный, расположен удобно – рядом с двумя станциями метро, и припарковаться несложно. И хорошо ходят на самые разные жанры. Нам, конечно, нужно ориентироваться на молодежь в первую очередь. Потому что от этого зависит, будет потом человек ходить в театр всю жизнь или не будет. Или первое посещение его сразу отпугнет, отвратит, покажется скучным. Вот это, мне кажется, очень важно. Потому что не во всех семьях, к сожалению, изначально любят театр, не всегда родители приучают ребенка к театру с детства, не везде понимают, что это для ребенка необходимо. Мне легко говорить, у меня, как у многих людей, работающих в театре, ребенок вырос за кулисами. И театр, соответственно, с коляски стал неотъемлемой частью его жизни. Но бывают совершенно другие ситуации, и тут очень многое зависит от учителей ну и, конечно же, от нас, чтобы подросток пришел первый, второй раз в театр, а потом захотел прийти еще.
Согласен, ваша задача – увлечь, потому что любить силком не заставишь.
С. Ц. Именно поэтому мы с директором театра очень внимательно относимся к отбору приглашенных режиссеров, которых у нас много.
Я видел у вас в афише сезона спектакль «Гильгамеш» – это одна из моих любимых книг: древневавилонский эпос «О все видавшем до края мира…». Это же, по сути, первый по времени из дошедших до нас древних эпосов…
С. Ц. Да, его будет ставить известная турецкая команда во главе с режиссером Бирканом Гёргюном с турецким художником, а хореографы и художники по костюму будут питерские. Такой международный проект, очень интересный.
Почему вы решили взять этот сюжет?
С. Ц. Биркан Гёргюн приехал к нам на фестиваль, режиссер с театром был уже знаком, потому что он здесь раньше ставил «Страдания юного Вертера» Гёте. Он так увлекательно об этом рассказывал, что нам показалось, что это очень заманчивый, интересный проект. Режиссер сам написал пьесу, сейчас ее переводят, делают литературный перевод.
Гильгамеш, когда погибает его друг Энкиду, впервые сталкивается с таким явлением, как смерть близкого человека, он травмирован. Что с этим делать? Мне кажется, в этом поиске бессмертия главным героем эпоса, в поиске ответа на вопрос, зачем и кому нужна смерть живого существа, – главный нерв «Гильгамеша»…
С. Ц. А хорошо ли быть бессмертным? Об этом, кстати, пьеса Карела Чапека «Средство Макропулоса»…
Прекрасный мюзикл по которой вам доводилось ставить, и я его видел – хотел бы снять шляпу перед вашей режиссерской трактовкой, намного превосходящей известный советский фильм. А как вы пришли к профессии театрального режиссера?
С. Ц. С одной стороны, я выросла в театре, моя мама была оперным концертмейстером. Когда я должна была идти в первый класс, мы уехали, и мама работала в Минске, в Белорусском оперном театре. Потом мы вернулись в родной город, и она очень много лет была старшим главным концертмейстером «Санктъ-Петербургъ Оперы». Но, с другой стороны, изначально мыслей связать свою жизнь с театром у меня не возникало.
А когда и как мысли о театральной режиссуре у вас появились?
С. Ц. Меня в этом смысле вырастил и выучил худрук театра «Санктъ-Петербургъ Опера» Юрий Исаакович Александров. Театр я, конечно, любила, но я ничего не понимала про режиссуру, до того как Юрий Исаакович приехал в Минск ставить свой первый массовый спектакль на большой сцене – «Сказки Гоффмана» Оффенбаха. Я, конечно, ходила на репетиции, ну и увлеклась… Так что своей любовью к профессии и некоторыми, собственно, навыками и умениями я обязана Юрию Исааковичу.
Вячеслав Кочнов, «Эгоист», 13.09.2024
