Елена Шарова, Радио и интернет-Журнал "VictoryCon", 15.02.2025
Блестящий переводчик, трепетно обращавшийся с великолепным языком Конан Дойля, Марка Твена, О. Генри, Киплинга, Даниеля Дефо и Уолта Уитмена, глубокий публицист, научный редактор и издатель, необыкновенно бережно сохранивший наследие нежно любимого Николая Некрасова. Вдумчивый исследователь, невероятно остро чувствовавший суть творчества своих знаменитых современников – Блока, Маяковского, Ахматовой: и все это Корней Чуковский! При упоминании о котором на ум приходят вовсе не его солидные труды, но «У меня зазвонил телефон. Кто говорит? – Слон!», «Муха, Муха-Цокотуха, Позолоченное брюхо! Муха по полю пошла, Муха денежку нашла», «Одеяло Убежало, Улетела простыня, И подушка, Как лягушка, Ускакала от меня» — словом, откуда-то из самой глубины детских снов и прекрасных фантазий почти с болью возникает уже забытый дивный мир, обитатели которого все поголовно – от тараканов до крокодилов — имели характер, душу, умели разговаривать и радушно приглашали подружиться и поиграть… «Я написал двенадцать книг, и никто на них никакого внимания. Но стоило мне однажды написать шутя «Крокодила», и я сделался знаменитым писателем. Боюсь, что «Крокодила» знает наизусть вся Россия. Боюсь, что на моем памятнике, когда я умру, будет начертано «Автор «Крокодила», — подсмеивался он над своей невероятной популярностью.
Время бежит как песок сквозь пальцы, дорога из желтого кирпича, ведущая в беспечную страну детства утеряна, забыта, засыпана пылью истаявших лет, скрыта в тумане ежедневной суеты, но, к счастью, существует люди, цепко держащие в руках тонкую ниточку волшебного клубочка, ведущего правильной дорогой. Такие как Иван Миневцев — человек, вроде бы, очень серьезный: главный режиссер Челябинского молодежного театра, выпускник Российского института театрального искусства, лауреат и участник… А еще – видимо, относящийся к той странной, непостижимой, инопланетной породе людей, о которых говорят: «Творческий человек – это ребенок, который выжил». Людей, создающих нужные сказки для взрослых и детей, одинаково воспринимающих и тех и других, а потому легко говорящих на столь же одинаково понятном для них театральном языке.
Очень белая комната – с белой кроватью, белым одеялом, белой уютной пижамкой спящей девочки Муры: цвет, на котором как на чистом листе бумаги можно нарисовать любую пригрезившуюся, самую яркую и необыкновенную картину, набросать любые пришедшие на ум строчки и рифмы. А, собственно, из бумаги и созданы шелестящие декорации, по прихоти авторов и актеров превращающиеся, к примеру, то в кровать – убежище, то в лодку.
Здесь возникает необыкновенный мир, затянутый радужными сонными облаками, витающими в головке засыпающей девочки, уже уплывающей в долину вечных фантазий и добрых грез. Но – появляется папа – и сны так легко становятся реальностью, весело и непринужденно стирается грань между вымыслом и жизнью. В дом стучатся самые необычные гости – бесприютный жалостный Крокодил, носящий с собой дорогие крокодилову сердцу фотографии деток, из ванной летят мыльные пузыри – там плещутся, отмокают пациенты доктора Айболита, телефон разрывается от настойчивых звонков любителя шоколада Слона, объевшихся лягушками Цапель, ценительницы классической музыки Свиньи…
Но не так все просто: в этой белой странной стране почти на грани трагедии рождаются две вселенные. Одна – детская: добрая, радужная, веселая и яркая. Вторая – взрослая: со своими бармалеями, крокодилами и совсем не веселыми сказками, которые сочиняют в газетах совсем не добрые люди. Люди, напрочь забывшие время, когда были детьми и начисто отрекшиеся от всего, что не поддается объяснению, от таких несерьезных, глупых, пустых, неправдоподобных, не нравоучительных сказок: «Такая болтовня — неуважение к ребёнку. «Крокодила» ребятам нашим давать не надо…».
Это тот самый случай, когда пришедшие на спектакль взрослые, отпустив маленьких зрителей на волю увлекательных приключений волшебных персонажей, прочувствуют для себя совсем не детскую горестную историю доброго Сказочника, чей мир освистали те, для кого любовь и нежность давно перестали быть самыми главными и бесценными… А уютная спаленка младшей, самой любимой и самой несчастной дочки Чуковского Мурочки не просто же так бела и чиста – это бьет по душе пронзительная белизна тоскливой больничной палаты: талантливая девочка, благодаря которой на свет народились эти сказки, у Айболита появилась верная союзница собака Авва, где-то в далеком чудесном мире обнаружилась необыкновенная река со странным названием Лимпопо, умрет от костного туберкулеза в 11 лет, тяжело мучаясь и незаслуженно страдая. В жизни Бармалей окажется победителем…
Корней Чуковский и в самом деле был лучшевсехним папой: любящий отец, общение с детьми почитающий за «счастливейший из всех видов отдыха». Но как раз перед болезнью дочки отрекшийся от своих чудесных сказок и потом всю жизнь казнивший себя за предательство и считающий, что это отречение в какой-то мере стало причиной несчастья, после ее ухода он больше не будет сочинителем веселых фантазий… «Ужас охватывает меня порывами. Еще третьего дня я мог говорить на посторонние темы — вспоминать — и вдруг рука за сердце. Может быть, потому, что я пропитал ее всю литературой, поэзией… она мне такая родная — всепонимающий друг мой»…
У лучшевсехнего папы — лучшевсехние дети: Ирина Волкова (Мурочка), с полуслова принимающая и подхватывающая самые невероятные и захватывающие предложения и фантазии и сама становящаяся источником забавных приключений и безграничных иллюзий. Юлия Корж и Богдан Коршунов необыкновенно легко отрекаются от вполне реальных Лиды и Коли, преображаясь то в сварливую Варвару, ежеминутно грозящую, если что, выйти замуж, то в кудлатую верную спутницу Айболита собаку Авву. И с превеликой восторженной готовностью они принимают условия чудесной игры, вызванной необходимостью дать младшей сестренке так надоевшее лекарство.
Только Максиму Погольше досталась роль абсолютно сказочная: слезливого (крокодиловы слезы!), слабохарактерного, чадолюбивого Крокодила, ну, так кому-то надо же решительно перешагнуть зыбкий барьер между загадочной вселенной вымыслов и воспоминаний и суровой действительностью и доказать, что крокодилы тоже говорят!
А Константин Федин, весьма реально и наглядно путешествующий между мирами, очень убедителен в роли жутковатого, облаченного практически в доспехи крестоносца упертого обличителя «чуковщины» и — того самого, возникающего по ночам как клубящийся сумрак Бармалея. Любителя полакомиться маленькими непослушными девочками, ну, и заодно способного на десерт закусить солнышком и радостно плещущегося в ванной, будучи возвращенным в мир из крокодилова животика на перевоспитание.
И, конечно, центр этого теплого как летнее утро, прекрасного и милосердного мира под управлением любви — папа (народный артист России Валерий Дьяченко): лучшевсехний, мечущийся между безжалостным взрослым миром, в котором его легкие дивные сказки припечатали ярлыком «чуковщина», и кроваткой больной «всепонимающей» дочки. И никак не теряющий надежду, что все бармалеи рано или поздно станут добрыми, болезни исчезнут без следа, люди научатся понимать язык окружающего мира, а заодно и друг друга… Может, и нам стоит поверить в это? – после замечательного спектакля ««Лучшевсехний папа, или Краденое солнце»…
