"Санкт-Петербургские ведомости", 18 февраля 2025
Режиссер Иван Миневцев поставил спектакль про Корнея Чуковского — «Лучшевсехний папа, или Краденое солнце».
Инсценировку написала драматург и режиссер Ирина Васьковская. В основе — сказки «Краденое солнце», «Бармалей» и «Айболит» (тут использованы обе версии — поэтическая и прозаическая). А еще мимо пробегали Мойдодыр и Тараканище, персонажи стихотворения «Телефон» и иже с ними.
Из этой комбинации выросла история не столько по сочинениям Корнея Чуковского, сколько про него. Прежде всего — про его отношения с детьми, которых у писателя было четверо (Николай, Лидия, Борис и Маша-Мурочка), а в спектакле осталось трое (Борису места не нашлось). Впрочем, это неважно, потому что постановка не документальная. Она сказочная, поэтическая, немножко философская.
На сцене — детская комната Муры, младшей дочки Чуковского. Девочка болеет и лежит в кровати под… бумажным одеялом. Да и большая часть декорации (художник Варвара Иваник) сделана из бумаги. Или из материалов, ее имитирующих. Потому что это квартира писателя, и действие происходит не только в реальности, но и на листах, в пространстве его книг. За дверью, правда, видна прихожая — вполне настоящая, с телефоном на стене и мебелью в стиле ретро. Но есть и еще одна дверь — в сказку. Именно из нее появляются Крокодил с Бармалеем и другие.
«Папа — самый высокий человек на свете… Папой можно измерять сосны и дома», — говорится в начале спектакля. И, конечно, это не про рост, а про безграничную фантазию Чуковского — папы-демиурга, создателя миров. Впрочем, живет этот Папа (Валерий Дьяченко) не только в сказке. Он требователен, то и дело обвиняет детей в лени, велит выучить английские слова, возмущается тем, что они недостаточно прилежны. «Я детство свое провел без книг, для меня книга была, как драгоценность, а вы живете в сундуке с сокровищами мировой культуры!» — восклицает он. А потом снова окунается в сказку с головой и становится Доктором Айболитом, говорит по телефону со Слоном и так далее, и тому подобное.
Истории Папа сочиняет для больной Муры (Ирина Волкова), они становятся и лекарством, и пространством спасения, и двигателем сюжета. И тут возникает еще одна линия — творческого кризиса. Звучат фрагменты разгромных рецензий: «Сочинитель, зачем вы забиваете детям головы путаницей?!», «Чуковщина должна быть уничтожена!». Разве можно писать в такой атмосфере? Ведь «детские сказки делаются из счастья», а злость их убивает.
Герой почти ломается: «Буду писать энциклопедии, хрестоматии, календари, учебники». Вот только факты из жизни зверей и насекомых, которые он вплетает в свой рассказ, оказываются не столько познавательными, сколько забавными: «Мозг крокодила весит меньше, чем печенье», «Белок никогда не тошнит», «Голуби могут отказываться от дел, которые им неинтересны»… Сказка продолжается и набирает обороты.
Это яркая и красивая история — с мультяшными проекциями, чудными костюмами, словно бы скроенными из книжных иллюстраций, внезапными перевоплощениями (девочки Лиды — в ворчливую сестру Айболита Варвару, мальчика Коли — в собаку Авву и не только).
Но вдруг оказывается, что «краденое солнце» — это сама Мура, это ее уносит в темноту Бармалей. Те взрослые зрители, которые помнят короткую историю жизни дочери Чуковского, плачут. Те, кто не в курсе, догадываются и тоже плачут. А дети смеются. Они верят в то, что Бармалея можно пленить, похищенную девочку спасти, неизлечимую болезнь вылечить сказкой.
Когда‑то в ТЮЗе был замечательный спектакль «Наш Чуковский» — задорная комбинация балета «Муха-Цокотуха», оперы «Краденое солнце» и оперетты «Тараканище». Теперь, спустя более полувека, театр снова обратился к творчеству поэта, писателя, сказочника, и получилась совсем другая история, одинаково увлекательная для детей и взрослых. И, может быть, родителям повезло даже больше — им тут есть не только чему порадоваться и огорчиться, но и о чем задуматься, пофилософствовать. Детям же многие моменты даны «на вырост», для того, чтобы замучить взрослых вопросами после возвращения из театра. Примерно такими: «Если часы остановятся, время тоже остановится?»
