М. Кингисепп. Известия. 31 мая 2012
В ТЮЗе поставили спектакль про любовь и смерть знаменитого рецидивиста Красивый, да что там — героический образ вора и романтика уходит корнями в средние века и до нынешней премьеры был многократно воспет на мировых подмостках. Достаточно вспомнить легендарного Мэкки-Ножа из брехтовской «Трехгрошовой оперы». В спектакле театрального и кинорежиссера Николая Дрейдена и хореографа Максима Диденко, годами впитывавшего учения Антона Адасинского, есть даже самокритичная реплика на этот счет: «Зачем вы сперли сюжет у Брехта?». Прототип же их главного героя, налетчика Пантелеева, — бывший красноармеец и чекист, а затем дауншифтер и ярый противник НЭПа Леонид Пантелкин (Пантелеев — вроде псевдонима) превратился в легендарную личность. Молва и народное творчество сделали из него популярного героя и объявили грозой Петрограда. Среди «титулов» Пантелеева — и похабник, и скандалист, и бабник, и тому подобные модели поведения, которые необъяснимо нравятся женщинам. Ленька Пантелеев, даром что бандит, на сцене ТЮЗа получился трепетным мечтателем. Он, безусловно, грабит, дебоширит и развратничает, но в исполнении Ильи Деля, молодого артиста с большим будущим, Ленька — скорее щеголь. У него душа поэта, а характер философа. И этот вот принц-разбойник каждого терзает вопросом «О чем мечтаешь?», а сам терзается задачей «Как сделать всех счастливыми». Режиссерский тандем Дрейден — Диденко утвердил и раскрасил легенду, переделав историю про любвеобильного главаря банды в психологическое шоу и подарив театру и городу прелюбопытную сатиру и броское зрелище. Особенно заметно выделяется оно на общем фоне петербургской театральной жизни, где всплески редки, а ирония и смелость свойственны театрам не государственным, а частным, где не «террариум единомышленников», а именно команда. Командный дух царит на удивленных происходящим подмостках ТЮЗа. И хоть «Ленька Пантелеев» самонадеянно заявлен мюзиклом, это на поверку скорее буффонада, причем с претензией на манифест нынешнего поколения тридцатилетних. Здесь танцуют, поют и играют одновременно, круто смешивая все способы артистического существования в разных жанрах. Мини-оркестр, сидящий в уголке сцены, урезает марши, подтрунивает над ситуациями, озвучивает смешные спотыкания и падения персонажей. Артисты, не будучи профессиональными вокалистами и танцовщиками, нещадно рвут голосовые и прочие связки, и не помогают им даже гарнитуры с микрофонами. Так что любые мюзиклоподобные упражнения в «Леньке» вызывают тревогу за молодые организмы, не подготовленные к трелям, фортелям и коленцам. Зато песенные вставки, от дамских и сиротских романсов до тюремного рэпа и героико-патриотических песен про красноармейцев, трогательны и смешны. Расчувствовавшийся зал одобрительно реагирует на все подряд придумки. Правда, фантазия у постановщиков столь буйная, что с идеями случается явный перебор. Спектакль пестрит выкрутасами, в которых режиссеры выступают взрослыми, но очень веселыми людьми, сохранившими в себе ребенка. Простое перечисление всех гэгов и находок не заменит радости просмотра, но нельзя не упомянуть хотя бы стенку со скобами, где куражатся влюбленные, или свободно путешествующий по площадке стол-трансформер, с красным знаменем цвета одного. Неожиданно выступил здесь Павел Семченко: обычно слишком витиеватый и подробный оформитель перформансов «АХЕ» в тюзовской премьере вдруг оказался предельно лаконичен. При этом пространство — буквально из ничего — он создал живое, подвижное и остроумное. Хореография Диденко точеная и резкая, а в контексте воровской проблематики — нагловатая и слегка расхристанная. Балет, составленный из тюзовской молодежи, с нескрываемым азартом создает действию дополнительный антураж, а потому ансамбль в спектакле получился не «подтанцовочный», как бывает в мюзиклах и на эстраде, а именно игровой, характерный. Задиристый этот спектакль, созданный свободными и счастливыми людьми, еще и очень цирковой. Банда Пантелеева и бодрые физкультурники демонстрируют все подобающие арене трюки: тут и акробатика, и эквилибр, и жонгляж, и клоунада с фокусами-покусами. И, пожалуй, «Ленька» должен быть усечен до удобоваримого размера: пока что премьерные три часа грешат провалами, заторами и излишней помпой. А патетика на тему социальных и политических проблем хоть и не выходит за рамки общего «крутого стебалова», но и с пафосом у ребят случается перебор. Театр, конечно, рупор и средство самовыражения, но не до такой же степени, чтобы навязывать окружающим чью-либо гражданскую позицию или публично уличать в ее отсутствии, чем грешат нынче социальные сети.
