Елена Добрякова, "Санкт-Петербургские Ведомости", 13.02.17
Волкострелов освоил Новую сцену ТЮЗа В канун 95-летия Театра юных зрителей им. А. А. Брянцева здесь открылась Новая сцена. После Большой сцены и Малого зала это третья по счету сценическая площадка в ТЮЗе. Находится она в подвальной части здания. Это современное камерное пространство, в котором присутствуют два цвета: черный и белый, есть боковая лестница, которую наверняка не раз обыграют постановщики спектаклей. Зал рассчитан на 50 мест. Конфигурации кресел могут легко меняться, выстраиваясь и рядами, и по периметру. Для артистов оборудованы удобные гримерки. Место хоть и со свежим ремонтом, но уже давно намоленное, здесь проходили пробы студенческих спектаклей, показывались эскизы и проводились читки пьес. Руководитель художественных проектов ТЮЗа Адольф Шапиро возлагает на Новую сцену много надежд. Он считает, что молодым режиссерам, актерам, недавним выпускникам театральной академии надо предоставить возможность активнее заявлять о себе, искать новые формы воздействия на зрителей, театр не должен стоять на месте. Немаловажно, где это будет происходить. – Пространство должно провоцировать на то, чтобы тут делать что-то необычное, оно должно дразнить актеров и режиссеров, – говорит Адольф Шапиро. – Новая сцена – именно такое место. Думаю, и зрителю тут понравится. Сегодняшней публике по душе, когда действие разыгрывается совсем рядом, когда получается непосредственный короткий контакт с актерами. Новаторство не заставило себя долго ждать. Новая сцена открылась премьерой обладателя нескольких театральных премий для молодых «Прорыв», номинанта и обладателя «Золотой маски» Дмитрия Волкострелова «Розенкранц и Гильденстерн». В ТЮЗе Волкострелов ставит уже четвертый по счету спектакль – после спектаклей «Злая девушка», «Беккет. Пьесы», «Танец Дели». В новом спектакле утвердившийся в поисках новых форм режиссер, оттолкнувшись от третьестепенных образов шекспировской трагедии «Гамлет» и частично от пьесы Тома Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», представил собственное видение взаимоотношений двух индивидуумов. Он поместил героев в предперестроечную эпоху СССР, взяв временной отрезок с лета 1984 по зиму 1985 года. Форма взаимодействия персонажей – шахматный турнир, подобный тому, который вели Анатолий Карпов и Гарри Каспаров. Матч представлял собой 48 партий, где никто не выиграл. В роли гроссмейстеров выступили молодые актеры Андрей Слепухин и Иван Стрюк. В строгих костюмах они сидят перед зрителями за шахматным столом, на котором в начальной позиции выстроились фигуры. Ни одна фигура за 1 час 20 минут – столько длится спектакль – не сдвинется с места. Шахматные шаги лишь будут озвучены короткими перечислениями «д6, е4, б5», причем совершенно как бы не к месту, в ответ на абстрактные вопросы о смысле жизни. В спектакле внешне мало что происходит, герои сидят, мирно разговаривают на отвлеченные темы, иногда встают, прохаживаются, на заднике возникают как в документальной хронике даты – например, 25 октября 1984 года. Разговор героев напоминает игру, задаются вопросы, например: сколько километров от Москвы до столиц союзных республик? Звучат точные ответы – поневоле мы, зрители, тоже озадачиваемся, а помним ли что-то из этого. Как вести социалистическое соревнование? Сколько лететь от Земли до Луны, до Марса, до Юпитера? Как важна трудовая дисциплина? Вот обозначен день – 21 января 1985 года. В этот день в 1924 году умер Ленин, Розенкранц дает справку о Горках, где Ленин работал и умер. Гильденстерн добавляет какую-то уточняющую реплику. Ни осуждения, ни пиетета. В то же время мы ощущаем серьезный внутренний драматизм, понимая, как глубоко повязли в этом времени, как оно будто и сейчас для нас остановилось, как нам до боли знакомы эти приметы социалистической эпохи. Волкострелов умело работает со светом. На стене то возникают тени, то высвечиваются как на допросе лица персонажей, то мягкий теплый свет льется сбоку. И нам то хорошо, то вязко, то тревожно. Единственная музыкальная вставка в конце – романс композитора Цезаря Кюи на стихи Александра Пушкина. Мы во все времена любили Пушкина. – Почему я взялся за это время, в которое, по сути, и не жил? – размышляет Дмитрий Волкострелов. – Это время моих родителей, потому оно сформировало в чем-то и меня. Эпоха безвременья, душное, в которое ничего не происходит, когда ничего нельзя изменить, на что-то повлиять, когда смерть генсека Брежнева не приносит никаких перемен и в существующем режиме тонет все новое и оригинальное. Захотелось об этом времени поговорить. Возможно, от чего-то освободиться. Новая сцена взяла удачный старт. И то, что сегодня ТЮЗ – театр далеко не только для маленьких зрителей и находится в поисках новых форм, доказывать не надо. Приходите – увидите.
