Елена Шарова, VictoryCon, 18.03.2025
В театре проявили известную смелость, замахнувшись в мартовской премьере на эпос и не просто эпос: «Сказанию о Гильгамеше» по подсчетам знатоков тридцать семь веков, это одно из старейших сохранившихся литературных произведений в мире и самое крупное сочинение, написанное клинописью.
Впрочем, в театре знали, что делали: для постановки была приглашена крепкая турецкая команда во главе с режиссёром Бирканом Гёргюном, для ТЮЗа – человеком нечужим. В 2018 году он поставил здесь «Страдания молодого Вертера», достойно и деликатно перенес действие сентиментального романа Гёте в наши дни, уместно посчитав, что проблемы, терзающие душу молодых людей, что в веке XVIII, что в нашем, в общем-то, неизменны. Спектакль убедительно показал: режиссер не гонится за яркими эффектами, которыми ныне – из-за избытка способов – грешат многие постановки, прикрывающие этим отсутствие глубокого смысла, но стремится поговорить со зрителем о важном и вечном. О том, что делает человека человеком и дает нашему земному шару – пылинке в бесконечной бездне Вселенной – шанс на выживание.
В этот раз режиссер отправился куда дальше: «Эпос о Гильгамеше» создавался на аккадском языке на основании шумерских сказаний на протяжении полутора тысяч лет, начиная с XVIII—XVII веков до н. э. Его наиболее полная версия обнаружена в середине XIX века при раскопках клинописной библиотеки царя Ашшурбанипала в Ниневии. Она записана на 12 шестиколонных табличках мелкой клинописью, включает около трех тысяч стихов и датирована VII веком до н. э. Это самое древнее литературное произведение из найденных. «Нам хотелось напомнить, что есть такой эпос, — отметил Биркан Гёргюн, — а для этого нам нужно было собрать все, что было записано на глиняных табличках – местами сколотых, местами стертых и сделать из этих отрывков драматическое произведение. Важно, что очень много веков тому назад люди задавались теми же вопросами, что и сейчас: для чего я существую, как найти свой путь.
Кто-то, может быть, предпочел бы более исторический спектакль, но мы хотели представить театральную, зрелищную постановку — со светом, с декорациями, с костюмами, хотели просто рассказать эту историю так, чтобы было интересно современной молодежи, сделать нечто — вне времени и пространства. Да, мы не говорим по-русски, но искусство – это не язык, это ощущения. Думаю, у нас с вами одинаковые сердца».
Сложно заглянуть в смутную великую пропасть веков и не потерять голову: Биркан Гергюн не только не потерял, но увлек за собой и нас, сопровождая зрителей, словно Вергилий Данте, по кругам мятущегося сознания Гильгамеша. И вывел на свет – смущенных, взглянувших на мир и на себя по-иному, робко, трепетно прикоснувшихся к самой главной тайне мироздания – к смыслу бытия, к сути человеческой души, к тому, что делает ее поистине бессмертной.
Надо сказать, режиссер выбрал для постановки весьма неоднозначное произведение: о нем известно не так уж много, чудо заключается уже и в том, что глиняные таблички, сколотые, растрескавшиеся, вообще не разлетелись прахом, не развеялись вековым ветром в мелкую пыль. Но и сам герой этих сказаний как-то очень не соответствует привычному для нас с детства облику былинных богатырей, древних суперменов, движением руки сокрушающих зарвавшихся тварей или зловредных коварных врагов. Гильгамеш вполне реален: он был лугалем – военным избранным народом вождем шумерского города Урука около 2800—2700 годов до н. э. Что такого он сотворил, чем был славен в те стародавние времена, доподлинно неизвестно, однако в пантеон шумерских богов попал как-то очень быстро. Что, несомненно, свидетельствует о том, что каким бы ни был он богом, но человеком — очень непростым.
Собственно, что и приходиться признать зрителю: режиссер очень бережно считал с глиняных табличек сюжетную канву постановки, проведя зрителя через основные драматические моменты жизни шумерского героя: спектакль, скорее, смотрится не как привычное глазу скоротечное действо, но как книга, страницы которой мы перелистываем вместе с главными героями.
Буйство Гильгамеша и создание Энкиду, приход Энкиду в Урук и дружба героев, поход против Хумбабы, Иштар и Гильгамеш…Собственно, по определению эпос – повествование героическое, однако любителям зрелищных сценических потасовок стоит придержать аппетиты – их немного, и самая эффектная – сражение с Энкиду, созданием богов, призванным приструнить Гильгамеша. Но и этот момент в спектакле несет свой – не героический, но вполне человеческий смысл: царь приобретает друга и брата, гибель которого, забегая вперед, заставит его задуматься о бренности и скоротечности людской жизни. Исправлять эту ошибку богов он отправится к единственному человеку, заслужившему бессмертие.
На глубокий смысл спектакля работает все, и, прежде всего, выбор артистов на главные роли. Заслуженный артист РФ Борис Ивушин – актер с запоминающейся, неординарной внешностью и сильной харизмой как нельзя лучше подходит для роли человека, совмещающего в себе лидерские качества, мудрость толкового правителя и смелость – не безрассудную, но продиктованную высокой целью.
Кто для него Гильгамеш – супергерой, инфернальное создание или человек? – «Только человек, со своими слабостями, желанием славы, подвигов, — отвечает артист. – Собственно, у нас у всех проблемы, амбиции, но иногда лучше успокоиться и посмотреть на себя со стороны, получить опыт и сохранять его для себя. Понять что-то про себя и других людей.
Играть миф, легенду, о которой ничего не известно, сложно. Но я понял для себя один секрет: человек открывается в экстремальных поступках. Эти поступки мы совершаем не в бытовых условиях, а в запредельных, пограничных, и тогда в них проявляется понимание чего-то важного. В этой роли больше не чеховского, психологического, а шекспировского наполнения, и проявляется в ней не драматизм, а трагизм существования. А в бессмертии, за которым отправляется герой, нет ничего хорошего – лишь усталость и цинизм».
Иштар (Алиса Золоткова), богиня, возжелавшая заполучить Гильгамеша, напоминает, скорее, шаловливого эльфа – юркая и внезапная, как солнечный луч, капризное, избалованное младшее дитя, рассыпающее легкий смех как золотые монетки, дитя, смертельно обиженное отказом и как все дети, не задумывающаяся о последствиях, дитя жестокое, злое и безжалостное.
Дикарь Энкиду (Егор Погасий) – персонаж немногословный и создан, скорее, пластикой, но пластикой невероятно выразительной: Энкиду появляется на свет, словно беспомощный младенец, не владеющий собой, робко и мучительно осознающий свое непослушное тело, натужно и томительно пытающийся выпустить на волю первые невнятные слова. Он – дитя, но дитя с уверенными задатками героя, каким и станет Энкиду к концу повествования.
«Моя ключевая тема – дать понять, что такое человек и что такое им быть, — считает Егор. — И Энкиду пытается стать человеком, но у него не выходит – однако, это не поражение, это жизнь. Жизнь, которую прожил мой персонаж – жизнь интересная, насыщенная. Он жил здесь и сейчас и выполнил свою миссию. Энкиду должен был победить и усмирить Гильгамеша и, по сути, исполнил свою задачу: герой понял, что он – просто человек, не царь».
Колоритные, яркие пластические решения образов – отличительная черта постановки (хореограф Ксения Михеева). Необыкновенно выразительны соблазнительный, вкрадчивый, томный танец жрицы (Анна Слынько), вальяжность и неторопливость верховного бога Ану (Виталий Кононов), питаемого сознанием собственного величия и достоинства, почти ритуален языческий, исполненный завораживающей магии и жертвенной покорности хоровод жителей Урука… «Для меня было важно найти через ощущения форму для каждой сцены, — рассказывает Ксения. — Я остро чувствую молодое поколение, занимаюсь разными направлениями современной хореографии и мне хотелось найти мост к сегодняшнему зрителю через движение. Тело наше ведь не меняется через тысячелетия. Нужно было передать информацию через ощущения тела. Для меня здесь много триггеров, например, смерть Энкиду означает антропологический кризис – это убийство в себе природного начала, это человек прерывает связь с природой».
Растрескавшаяся глиняная табличка с древней клинописью, обожженная в огне самого безжалостного гончара — времени, пантеон богов, заключенных в круг, вращающийся вокруг подвластных их воле безропотных людей, космическая медитативная завораживающая музыка под мерный стук древних барабанов… Спектакль сложился в неспешное магическое, невероятное путешествие в самую сумрачную глубину веков, где лишь фантазия творцов и их вдохновенное воображение создают необычайно живую сказку о людях, что любили, мечтали, плакали и радовались тогда, когда мир был новорожденным и юным, а боги еще не успели дать названия и имена всем своим созданиям.
И насколько же похожи всемогущие боги – восседали ли они на вершине сияющего Олимпа или пировали в золотых чертогах Вальхаллы, таились в лесных непроходимых чащах или безмятежно дремали в глубинах океана… Боги – скучающие, равнодушные, уставшие от своего томительного и бесплодного бессмертия, оживить которое способен разве что всемирный потоп или снисходительное наблюдение за очередной войной, за бестолковыми смертными, словно пешки на шахматной доске складывающими голову за амбициозные планы, за господство, за богатую добычу для того, кто убедил, уговорил, обольстил – и предал… Может быть, поэтому и томилась душа людей по такому герою как Гильгамеш – человеку, несущему не силу и власть, но свет, доброту и надежду, по герою, имя которого переводится как «тот, кто видел жизнь»…
