Со спектаклями познакомились, а теперь — разговор по душам.
Итак, фестиваль прошел отлично. Аншлаги на ваших спектаклях. Большой интерес к ним псковских зрителей и труппы театра, которой скоро предстоит с вами работать, и к офф-программе (лекция театроведа и встреча зрителей с вами). А ваши впечатления?
Тимур Кулов: Когда мне позвонил Андрей Львович Пронин, арт-директор театра, и рассказал об этой идее — провести в Пскове фестиваль моих спектаклей, я опешил. Ощущение странное — я же еще не умер! В программу отобрали пять спектаклей, не случайных, можно сказать, этапных в моей биографии.
Хочется узнать о вас побольше, кроме того, что вы «татарский режиссер», которого приглашают на постановки и Казахстан, и Башкортостан, и все считают «своим».
Окончил театральное училище в Казани. Какое-то время был актером в театре «Мастеровые» в Набережных Челнах. Дальше окончил в Москве Театральный институт имени Щукина по специальности «Режиссер драматического театра» (курс народного артиста России Леонида Хейфеца). С 2013 года начал ставить спектакли в разных городах нашей необъятной родины: Тюмень, Абакан, Буинск, Липецк…
Родители были связаны с искусством?
Тимур Кулов: Не были. Отец — инженер, был проректором по АХЧ в политехническом институте. Мама — филолог. Тоже большую часть жизни трудилась в КамПИ (Камском политехническом институте). Отец играл на гитаре, мама всегда была с книгой в руках!
На какой музыке вы росли?
Тимур Кулов: Отец был большим поклонником Высоцкого, поэтому дома всегда звучали его песни. В моем раннем детстве еще на бобинах. Висел черно-белый плакат с его портретом на входе в квартиру:
«Досадно, что сам я немного успел, Но пусть повезет другому. Выходит, и я напоследок спел: «Мир вашему дому!»
Такая «икона» была…
А слушал я то, что и все вокруг: Цой, ДДТ, русский шансон, Михаил Круг, Иван Кучин…Татарская эстрада. Русская попса. Не забуду, как в детстве сестра моего папы привезла из поездки в Лондон аудиокассету с американскими рэпом, олдскульные группы. Помню, это было открытием. Мы с братом заслушивали эту кассету до дыр!
И я не смотрел глубокое авторское кино, все это пришло ко мне позже. После 16 лет я начал открывать для себя этот мир. И до сих пор постигаю.
Почему все-таки не продолжили актерскую карьеру?
Тимур Кулов: На четвертом курсе училища я решил двигаться в сторону режиссуры. Мне было интересно видеть историю сверху, рассказывать ее целиком. Мы ставили спектакль «Лекарь поневоле», мне понравилось создавать мольеровскую вселенную! Когда я поступал к Юноне Ильиничне Каревой, она сказала: «Там набирают татарский курс, иди туда. Что ты будешь делать на моем курсе?» Я сказал: «Послушайте меня — и вы возьмете меня». Прочитал я плохо, но меня допустили до второго тура. А на четвертом курсе, в 2008 году, она посоветовала мне подумать о режиссуре. И подарила вот эти четки, добавив: «Каждый уважающий себя режиссер должен нервничать в свои четки»…Эти четки всегда со мной.
Кого считаете своими учителями в профессии?
Тимур Кулов: У меня было три этапа обучения. Первый: театральная школа в Набережных Челнах, Нина Михайловна Белоенко. Второй — театральное училище в Казани: Юнона Ильинична Карева, Вадим Валентинович Кешнер. А по режиссуре — выдающийся мастер Леонид Ефимович Хейфец. От них я получил многие важные человеческие уроки, не только профессиональные. Самое дорогое — беседы о жизни. Теперь я понимаю, как мне повезло — попал к мастерам старшего поколения. В то время я до конца этого не понимал, мне казалось, что все они — театр прошлого. Театра, уже отживающего свой век. А теперь я счастлив, что зацепил именно их. Все они были детьми — подростками войны. Это все-таки особенное поколение. Они многое дали мне, и сейчас все это помогает.
Есть ряд режиссеров, которыми я болел, у которых не учился впрямую, но смотрел их спектакли и, конечно, учился и продолжаю учиться. Первое мое взрослое театральное потрясение — «Братья и сестры» Додина — петербургский театр приезжал на гастроли в Казань. Одно из сильнейших впечатлений — «Чайка» Бутусова в «Сатириконе», помню премьерные показы. «Отелло», «Гамлет» Някрошюса. Еще мое потрясение — «Симфония майского жука» Джеймса Тьерре, внука Чарли Чаплина. Драма одинокого человека. Я понял, что и таким может быть театр — без слов, пантомима, цирк, танец. В более позднее время — «Сказка про последнего ангела» Могучего. Это тоже был обучающий для меня спектакль. Очень вдохновил. Польский театр — Кшиштоф Варликовский, смотрел «(А)поллонию», «Крум», «На чемоданах». Да столько всего хорошего было и есть в театре. Всего сразу и не упомню!
Смотришь — и радуешься, и каждый раз учишься. У старшего поколения, и у своих ровесников в режиссуре, и уже — у младшего (хотя мне еще 37 лет). Каждый раз, приходя в новую труппу, думаешь о том, как делать спектакль? Где этот ключ, манок, чтобы понять, вскрыть автора, раскрыть тему.
Какие уроки Хейфеца запомнились?
Тимур Кулов: Леонид Ефимович все время говорил нам: «Надо вскрыть автора! Автор тебя подтянет, поможет тебе».
Студентом ты берешь от педагога все, а с годами отпадает то, что изначально, по природе твоей тебе не близко. Я считаю, что это нормально, когда ты, спустя какое-то время, вступаешь в спор с мастерами. Странно, если будешь слепо следовать «заветам Ильича».
Легко поступали, прямо с первого раза — и в Казани, и в Москве?
Тимур Кулов: Да, с первого раза, просто повезло.
Все вам легко давалось? А на лекции нам рассказывали, что кем только вы не работали — курьером, барменом…
Тимур Кулов: Это было после окончания «Щуки». Не скажу, что мне все давалось легко. Конечно, грех говорить, что было очень тяжело. Тяжело на шахте работать. Или хирургу делать по пять операций в день…
Я получил диплом режиссера, но предложения от театров не посыпались. Стал работать экскурсоводом на Останкинской телебашне — проводить обзорную экскурсию по Москве. Мне это очень нравилось! Говорил я медленнее, красиво, следил за речью. Мы каждую неделю сдавали экзамен на знание Москвы. За 12-часовую смену проходило около 800 человек. Я встречал людей, говорил: «Здравствуйте, дорогие друзья! Я, как самый яркий представитель современной Москвы, лучше всех расскажу вам про этот город». И все улыбались. Были разные диаспоры: казахи, узбеки, киргизы… Казахи считали, что я казах. Киргизы спрашивали: «Ты наш? Киргиз?». Ногайцы: «Ногаец?» И всем было очень хорошо: наш, свой, земляк!
Еще работал промоутером. Раздавал листовки. Продавал сварочную проволоку. Покрышки для автомобилей. Ходил по заводам, предлагал порошковую краску. Перевозил грузы по маршруту «Москва-Уфа». Собирал тетрапак на переработку. Ездил по Москве, навигаторов не было, мы с Риммой, женой, по ночам рисовали маршрут, чтобы мне не ошибиться в огромной Москве. Кричал, например, на Мясницкой улице в громкоговоритель: «Пакеты, сдавайтесь! Дорогие москвичи, приносите свои пакеты из-под молока». А потом я весь мусор вез на базу.
Аниматором, конечно, работал — развлекал детей! Потом мы с Риммой организовали детский выездной театр кукол «Пеликан» в той же Москве, который нас долгое время просто спасал. И параллельно я ставил спектакли.
Жена — актриса?
Тимур Кулов: Да, мы однокурсники, учились вместе в Казани в театральном училище. Она помогает мне во многих творческих вопросах. Я доверяю ее вкусу. Римма очень насмотренный человек с хорошим чувством меры. У нас две дочери. Амине 9 лет, с раннего детства много читает, сейчас делает свои мультики из пластилина или бумаги, занимается игрой на фортепиано в петербургской музыкальной школе имени Ляховицкой. А младшей — Эмме — четыре года. Все время поет!
В Буинском театре вы поставили много спектаклей. Почему там?
Тимур Кулов: Началось с эскиза на лаборатории, он был удачным. Сделал спектакль на татарском «Концлагеристы», он попал в лонг-лист «Золотой маски». Надо заметить, что это была моя первая постановка на татарском языке. Пьесу Валерия Шергина перевели на татарский. Безумная история, комедийная. И после этого я выпустил 12 спектаклей. Около семи лет приезжал туда и ставил. Благодаря доверию и чутью директора буинского театра Раиля Ильдаровича Садриева. Вообще серьезное осознание профессии началось, когда я обратился к своим корням, разгадывая кто я и откуда.
Татары считают вас своим, башкиры — тоже, казахи говорят: «родной нам человек».
Тимур Кулов: С белорусами у меня чудесный контакт был: прекрасный Минский ТЮЗ под руководством Веры Поляковой-Макей — поставил «Женитьбу» Гоголя, она играет там невесту. Я вообще не делю людей по национальности: татары, белорусы, казахи, русские — все мы близки друг другу. Я вырос в городе, где 90 процентов горожан были приезжие со всего Союза — для создания или работы на заводе «КамАЗ». И во дворе, и в моем классе были ребята разных национальностей.
Я с удовольствием работаю в Казахстане — Акмолинском драматическом театре. Вообще люблю разные театры, мне нравится ездить по России. Я хочу постигать новое. Татарский, башкирский или хакасский режиссер — это не совсем правильно. Мы все российские режиссеры, у нас одни корни. И все театральные школы регионов — это лекало московских или питерского театральных вузов.
Как вы очутились в петербургском ТЮЗе?
Тимур Кулов: После фестиваля 2022 года (бывшая «Радуга»), где Буинский театр показал мой спектакль «Жребий», поступило предложение что-нибудь поставить. В итоге я выпустил «Нос» Гоголя. Его номинировали на «Золотой софит» в четырех категориях, он получил призы на нескольких фестивалях, вошел в лонг-лист «Золотой маски». А потом меня пригласили в штат — очередным режиссером. Сейчас буду ставить спектакль под рабочим названием «На рассвете». Это голливудская классика, фильм «Что случилось с Бэби Джейн?», снятый режиссером Робертом Олдричем в 1962 году. У меня уже года три лежит на полке эта затея. История двух пожилых актрис, сестер, которые ненавидят друг друга и живут последние лет 30 в непрощении, никому не нужные. Тема не простая, но очень важная.
Где видите свое будущее? В Петербурге, Москве?
Тимур Кулов: Не загадываю на много лет вперед. Знаю, что буду делать в 2025 году. Надо находиться в моменте. Здесь и сейчас. Вот сейчас, например, встречаюсь с псковскими зрителями и радуюсь этому. Скоро приступлю в Псковской драме к работе над спектаклем «Каинова печать» по пьесе Леонида Андреева.
Светлана Мазурова, «Российская газета», 28.12.2024
